ЭКЛЕКТИКА И ИСТОРИЗМ

В конце 20-х годов XIX века в мебели стиля бидермейер, до того раз­вивавшейся в русле строгих классицистических традиций, намечается сдвиг в сторону большего богатства и разнообразия форм. Вслед за появлением отдельных элементов декора, позаимствованных из арсенала выразительных средств рококо, смягчаются, утрачивают строгую прямолинейность и сами формы мебели; снова появляются гнутые ножки, усложненные контуры. Это художественное течение, названное неорококо, окончательно сложилось уже после Парижской революции 1830 года.

Во Франции до начала 30-х годов — в период правления Карла X — господствующим стилем был буржуазный постампир-бидермейер. Сменяю­щий его стиль неорококо стремится вытеснить последние остатки класси­цизма. Эта тенденция особенно ощутима в искусстве Южной Германии и Австрии.

Неорококо зародилось во Франции; здесь его рассматривают как запоздав­ший «королевский стиль» и именуют стилем Луи-Филиппа. В Англии ему соответствует ранний викторианский стиль. Мода на неорококо, проникшее как в дворцовые интерьеры, так и в убранство буржуазных жилищ, продер­жалась до 1860 года. Наибольшей популярностью этот стиль пользовался в Вене.

В рассматриваемую эпоху венские мебельные мастера создавали велико­лепную мебель сначала в стиле ампир-бидермейер, позднее — неорококо. Особенно высоко ценились изделия работы Иоганна Дангаузера, основав­шего в 1804 году крупное мебельное предприятие. С Дангаузером работал в качестве проектировщика и его сын, известный живописец. Начиная с 1834 года рисунки интерьеров и мебели Донгаузера-младшего нередко публикова­лись на страницах-венских художественных журналов; в них мебельные формы уже несут отчетливую печать стиля неорококо.

Формы мебели нового направления более затейливы и декоративны, однако в отношении комфортабельности они не только не уступают, мебели стиля

бидермейер, но даже превосходят ее. Неорококо, не привнесшее в мебель ни­чего существенно нового, было не столько стилем, сколько модным поветрием, пришедшим на смену увлечению неоготическими формами. В новом направле­нии, примешавшемся к позднему бидермейеру, отразилось стремление бога­теющего буржуа обставить свое жилище более роскошной и помпезной мебелью.

Извечная жажда новизны, разнообразия в данном случае остановила свой выбор на декоративности, что явилось закономерной реакцией на строгость классицизма. Духу эпохи лучше отвечала мебель с замаскированной декором тектоникой, исходной же точкой вполне могли послужить и «дежурные блюда» в виде формальных элементов готики и рококо, предлагавшиеся актуальным историческим «меню». К тому же этот «легитимистский стиль» был и одним из политических средств реставрации Бурбонов, и, как таковой, ой усиленно насаждался повсюду в Европе.

В Вене это романтическое стилевое направление, напоминавшее приветли­вое, по-домашнему уютное рококо времен Марии Терезии, легко было по­нято и быстро освоено местными мастерами. Первой на него прореагировала женская мода; уже в середине 20-х годов свободные одежды сменяются кор­сетом и расширенной книзу юбкой, снова появляются кружевные воротники и манжеты. Этот период именуют «периодом кринолинов». Разбогатевшую буржуазию перестал удовлетворять мещанский пуританизм эпохи бидер — мейера, она стремится к жизни легкой и беззаботной, окруженной блеском и помпой рококо. Это эпоха сентиментальных венских вальсов.

К 1840 году неорококо сильно потеснило позиции классицизма; оно начи­нает господствовать не только в формах дорогостоящих единичных предме­тов, но постепенно проникает и в массовую продукцию. Подражание образ­цам эпохи Людовика XV достигло таких размеров, что подчас трудно уста­новить, имеем ли мы дело с оригинальной мебелью или с созданными в Вене почти столетием позже предметами в стиле неорококо. И все же, при всей внешней схожести, между оригинальным рококо и его «второй редакцией» существует большая разница, обнаруживаемая не только в характере общего воздействия, но и в различном подходе к решению форм и декора. Во «второй редакции» мотивы рококо сосуществуют с посторонними примесями, с фор­мальными элементами других стилей. Неорококо было, по существу, одним из первых проявлений зарождающегося эклектизма.

В Вене ведущим мебельным предприятием рассматриваемого периода была фирма «К. Лейстлер и сын», выполнившая, помимо прочего, крупномасштаб­ные работы по отделке и меблировке апартаментов дворца Лихтенштейна. Богатое, великолепное убранство этого дворца служит ярким примером аристократической линии неорококо (1842—1847). С 1842 года в Вене рабо­тает известный мастер Михаэл Тонет, первый представитель знаменитой ди­настии мебельщиков. Он тоже принял участие в оформлении интерьеров дворца Лихтенштейна.

На развитие венской мебели стимулирующее влияние оказывали устраи­вавшиеся время от времени промышленные выставки. Первая выставка по-

626. Платяной шкаф. Вена, 1830—1840 гг. 627. Диван из темного махагони. Вена, 1850— 1860-е гг. 628. Письменный стол из розового дерева. Вена, 1850— 1860-е г г. 629. Кресло ореховое. Вена, 1840—1850-е гг. (Гофбург). 630. Стул ореховый. Вена. 631. Столик крас­ного дерева работы К. Лейстлера. Вена, 1842— 1847-е гг. 632. Стул ореховый с бархатной обивкой. К. Лейстлер. Вена, 1842— 1847-е гг.

добного рода под названием «Gewerbeproduktenausstellung» была организо­вана в 1835, вторая — в 1839, третья — в 1845 году. Выставка 1845 года, явившаяся широким смотром всех отраслей прикладного искусства и про­мышленности, занятых производством предметов домашней обстановки, про­шла под знаком развитого неорококо. Среди экспонатов выставки преобла­дали дорогие, роскошные изделия, но наряду с ними показана и более прак­тичная, целесообразная мебель. Все это единичные, уникальные предметы, созданные традиционным ручным трудом; о фабричном, машинном производ­стве сравнимой с ними по качеству мебели пока еще не могло быть и речи. Отличная продукция венских мебельщиков пользовалась заслуженным успе­хом на первой всемирной выставке, организованной в 1851 году в Лондоне.

Интерьерам неорококо чужд принцип архитектонического членения по­верхностей стен; предпочтение отдается шелковым обоям, занавесям, а двери и окна обрамляются тяжелыми, темными драпировками. Вообще ткани, пре­имущественно ярких расцветок, играют в оформлении жилищ этой поры важ­ную роль. В орнаментику неорококо проникают и восточные мотивы, обна­руживаемые прежде всего в цветастом узорочье обивок. Из-за обилия дра­пировок в комнатах царил полумрак. Непременными предметами убранства жилищ были мягкие диваны, декоративные подушки, индийские покрывала, ковры. Мода на индийские ткани обязана своим появлением королеве Вик­тории. Бумажные обои, нередко имитирующие шелковые и другие ткани, украшаются цветочным орнаментом. Мотивы рококо повторяются и в рисунке позолоченных накладок, украшающих рамы для картин и зеркал. Последние по сей день именуют «рамами Блонделя». В середине прошлого века со «сти­лем Блонделя» безосновательно ассоциировался и целый ряд других пред­метов, в которых были воскрешены богатые, изощренные формы рококо. Очевидно, они исполнялись в Вене по рисункам Блонделя, хотя в оригиналь­ных проектах этого мастера было больше простоты. Люстры делались из стекла или золоченого дерева, а полы, даже в менее роскошных квартирах, исполнялись в виде красивых наборных паркетов.

Предметы корпусной мебели в основном сохраняют прямолинейные формы, влияние моды дает себя знать лишь в декоративном убранстве (626). Зато каркасная мебель уже полностью перестраивается на новый лад. В декоре элементы рококо нередко выступают в сочетании с готическими мотивами. Позднее формы и контуры смягчаются, углы и рамки получают слабо выра­женную профилировку. Если в эпоху бидермейера предпочтение отдавалось светлым породам, то теперь охотно используют темный орех, а для изготов­ления дорогой мебели и экзотические породы: палисандр, махагони, розовое дерево и др.

После того как внушительные гардеробы были вытеснены в передние, в жилых комнатах можно было обойтись ограниченным набором небольших шкафов для белья и буфетов. Этим объясняется возросший в XIX веке спрос на малогабаритные одностворчатые шкафы (626). Распространенным в эпоху рококо буфетам предпочитаются более пригодные для демонстрации фарфора и серебра серванты, состоящие из широкого комода с надстроенными на него открытыми полками. На смену секретерам приходят обрисованные беспокой­ной линией письменные столы (628). Комоды выполняются с дверцами; изо­гнутые стенки и интарсии встречаются редко. Наиболее решительно гнутая линия вторгается в формы мебели для сидения; декоративный принцип оформ­ления снова начинает довлеть над конструктивным. В формах снабженных высокими спинками стульев, кресел и диванов (630,632,629,627) мы напрасно будем искать благородные пропорции, гармонию частей, присущие ориги­нальному стилю. Здесь тоже можно обнаружить готические, английские

(Хэплуайт) и другие влияния. Стулья, кресла и диваны неорококо уступают своим предкам в. легкости и стройности; сиденья у них более низкие, а спинки приподняты выше уровня головы. Очень популярной формой стола были не­большие одноопорные столики (631).

Мебель обивалась тканями, украшенными натуралистически трактован­ными цветами в сочетании с мотивами рокайля, но использовались и цветные набойки. Если обивка была одноцветной (глубокого тона: коричневый, синий, бордовый, темно-зеленый), то она отделывалась репсом или бархатом. Доро­гая мебель обтягивалась шелком, камкой.

Несмотря на ограниченный выбор отделочных техник, мебель рассматри­ваемого периода производит декоративное впечатление. Динамичные формы сопровождаются резьбой низкого рельефа, мотивы украшений — прихотливо изогнутые, а то и закрученные элементы. Этот декор и беспокойные контуры усложняют логику форм мебели, доводя ее подчас до абсурда.

Подражание образцам роскошных предметов мебели стиля рококо не всегда приводит к созданию изделий, отвечающих критерию художественности. За отсутствием соответствующих технических навыков, знаний и художест­венной интуиции даже простое повторение сложных линий и форм рококо представляло собой невыполнимую задачу. Не удивительно, что в эту эпоху было создано много низкокачественных изделий с вычурными, ни художест­венно, ни конструктивно немотивированными формами (631). Эту мебель все еще можно встретить в старых буржуазных домах.

В Венгрии неорококо, хотя и не сразу, но тоже получило очень широкое распространение. Изменения почти не затронули основных форм мебели би — дермейера, лишь улучшились такие ее качества, как вместительность, удоб­ство. Снова усиливается роль декора, предметы украшаются преимущест­венно резьбой по дереву и интарсией. Резным ажурным спинкам стульев и кресел придаются самые разнообразные формы, а динамичные по рисунку локотники завершаются спиральным завитком. Динамичной линией обрисо­ваны и контуры столешниц, обрамления филенок предметов корпусной ме­бели. Диваны имеют укрупненные формы, динамичные спинки, точеные ножки, традиционные или стеганые обивки. Опорным конструкциям столов, скрепляемым точеными перекладинами, придают выразительные формы (мо­тив лиры и др.).

В одних случаях различие между этой мебелью и формами бидермейера обнаруживается лишь в едва уловимых оттенках, в других — очень отчетливо выражены характерные для барокко и рококо плавность линий и размытость форм.

В Германии в рассматриваемый период мебельное искусство пережило короткий этап неоклассицизма. Инициатором этого направления был архи­тектор Шинкель, построивший в Берлине целый ряд крупных дворцов и об­щественных зданий. В 1821 году Шинкель издал альбом с рисунками образ­цовых предметов мебели; эти проекты по-своему красивы и эффектны, но в целом мебельные формы Шинкеля были холодными, строго академическими. Все усилия берлинского архитектора, направленные на оживление немец­кой художественной промышленности и популяризацию неоклассицистичес — ких мебельных форм, оказались безуспешными. Другим видным представи­телем академического направления был работавший в Мюнхене архитектор Кленце.